Он работает с известными артистами, поставил более ста спектаклей, его работы – лауреаты всероссийских и международных фестивалей... Благодаря ему в передаче «Спокойной ночи, малыши!» появилась Каркуша, а в нашем театре – спектакли «Божьи одуванчики» и «Вышел ангел из тумана». Совсем скоро нас ждет еще одна премьера в его постановке – комедия Рэя Куни «Слишком женатый таксист». Знакомьтесь: режиссер Петр Орлов.
– Петр Гарриевич, как родилась Каркуша?
– Моя мама работала режиссером передачи «Спокойной ночи, малыши!». Как-то приходит домой и говорит, что нужен новый персонаж, подумывают о птичке. Ну а какая птица интереснее всего? Я предложил ворону. Назвал ее Каркушей, написал несколько сценариев… Ее сразу утвердили.
– Это был Ваш первый серьезный творческий опыт?
– Мне было тогда 14-15 лет, и я не относился к этой работе как к серьезному опыту. Это было просто так, не всерьез. Кто же знал, что «Спокойной ночи, малыши!» войдет в историю? Просто так получилось…
– После написанных сценариев драматургией не увлеклись?
– Нет, это не мое, я даже инсценировки сам себе не пишу. Я придумщик, могу что-то выдумать, но мне нужно поделиться этим с грамотным человеком в данной области, и он уже сделает так, как нужно. Живой пример: ставил «Идиота» во Владимирском академическом театре, придумал ход, а инсценировку, учитывая мои режиссерские ожидания, писал известный маститый драматург, преподаватель литинститута Владимир Малягин. Я бы так не написал, как он. Так что каждый должен заниматься своим делом.
– Ваше дело – режиссерское? Актером не работали в театре?
– Немножко работал. Но мне изначально хотелось быть режиссером. Может, дело в наследственности – я режиссер в третьем поколении. Мне нравилось фантазировать, мыслить целым, а не частным, руководить, а не подчиняться. Часто предлагают сыграть роль самому, мол, сам себе начальник же… Но нет, актер – это отдельная профессия. Да и знаете, я пока репетирую с артистами, так наиграюсь за всех! Мне нравится, как говорил Эльдар Рязанов: «Что такое профессия режиссера? Это умение собрать талантливых людей и заставить их работать». Вот я этим и стараюсь заниматься.
– Вы строгий режиссер? Ломаете артистов через колено?
– Ни в коем случае. Я очень доверяю артисту и всегда говорю, что актер сыграет лучше, чем придумает ему режиссер. Я даю идею, увлекаю артиста, а он уже сам воплощает этот замысел. И порой совершенно по-другому, лучше, чем я себе представлял! И это сотворчество прекрасно. Бывают моменты, когда идея актера не годится в целом для спектакля. Тогда я объясняю, почему она не годится.
– Бывает такое, что актер – лишь исполнитель и делает так, как скажет режиссер?
– Да, но это неинтересно. Я приехал артистов по сцене водить, что ли? Говорить, как встать и куда пойти? С такими стараюсь не работать. Всегда интересен поиск, репетиция… Я вообще последнее время стараюсь не работать с теми, с кем не хочу. Уже прошел этот этап в молодости, когда приходилось скрипеть зубами и подчиняться… Сейчас поступаю проще: не сработались – расходимся.
– Были уже такие случаи?
– Да. С замечательной актрисой Татьяной Васильевой, например, мы не сошлись характерами и разошлись, я выпустил спектакль без нее. Недавно предложили антрепризу с не суперизвестными, но известными артистами – люди оказались неприятные, начали хамить, пытаться самостоятельно рулить… Продюсер в итоге вообще закрыл проект.
– Подобное поведение популярных актеров – своего рода норма?
– Как правило, выдающиеся артисты, с которыми я сталкивался (Лев Дуров, Александр Пашутин, Владимир Коренев, Нина Русланова), работают и не выпендриваются.
– У Вас очень много глубоких, серьезных работ. И в то же время «Слишком женатого таксиста» Вы ставите уже четвертый раз. Чем он Вас так зацепил?
– Это самая смешная пьеса, которую я читал в своей жизни! Написана потрясающе, мастерски, остроумно! Я ставил ее в академических театрах, она великолепно шла, играли народные артисты... Если честно, давно уже не работал с развлекательной драматургией – ставлю классику... Столько авторов потрясающих! Скоро буду работать над «Анной Карениной», до сих пор не ставил Горького, Чехова… Хочется работать с таким материалом.
– Порой зрители недовольны режиссерской интерпретацией классики, говорят, что писатель в гробу перевернулся. В Ваш адрес подобного не звучало?
– Нет. Когда ставил «Идиота», меня спросили: «А у Вас никаких нововведений не будет?» А какие нововведения нужны? То, что у меня Мышкина будет играть женщина, например? Не дождетесь, такого не будет. Конечно, может быть свой взгляд на классику, но за флажки нельзя заходить. От того, что мы будем Достоевского в кроссовках играть, он станет современнее, что ли? Это нововведение? Нет.
– Что Вы никогда не будете ставить?
– Гадость не буду ставить. А гадость – это драматурги-чернушники, у них все на помойке происходит. Я не понимаю, когда Достоевского играют среди унитазов. Что это? Про что это? В чем тут катарсис? Эта новая драма мне непонятна.
– Вы были главным режиссером в театрах, но выбрали путь вольного художника. Почему? Не привлекает стабильность?
– Я ничего не выбирал. Просто театр сейчас очень сильно изменился: дана такая установка сверху, что театром должен руководить один человек – директор. Все театры России потихоньку превращаются в директорские, и ничего хорошего в этом нет. Все-таки театр – это режиссер, идея, какой-то взгляд на театр, мир. А взгляд директора – экономический. Поэтому не могу сказать, что режиссеры сейчас стремятся возглавить театр. Посмотрите: половина театров России – без художественного руководителя.
– К чему это приведет, как считаете?
– Да ни к чему. Актеры не могут без руководителя, им нужен человек, который приводит их к какому-то знаменателю, с которым они понимают свое состояние, способности, растут и прочее…
– Коронавирус сильно испортил Ваши планы?
– Мне повезло. Всего один мой спектакль перенесся на следующий год. Все остальное состоялось. После массовых ограничений выпускаю уже четвертый спектакль. И до Нового года нужно еще успеть поставить в Рыбинске «12 стульев».
– Откуда у Вас столько энергии?
– Ее нет. Это жажда наживы. (Смеется.) Ну а что делать? Нужно работать!
